Не как исследование, но как излияние порыва чувства после
исследования
посвящает эти листы своим доброжелателям и друзьям в воспоминание о
блаженных
часах, которые пережил он с ними в общем стремлении к истине Иоганн
Готлиб
Фихте Мы до конца измерили человеческий дух, мы положили основание, на
котором
может быть построена научная система как найденное изложение
изначальной
системы в человеке. Мы делаем в заключение краткий обзор целого.
Философия учит
нас все отыскивать в Я. Впервые через Я входят порядок и гармония в
мертвую и
бесформенную массу. Единственно через человека распространяется
господство
правил вокруг него до границ его наблюдения, и насколько он продвигает
дальше
это последнее, тем самым продвигаются дальше порядок и гармония. Его
наблюдение
указывает в бесконечном многообразии каждому свое место, чтобы ничто не
вытесняло другое, оно вносит единство в бесконечное разнообразие. Через
него
держатся вместе мировые тела и становятся единым организованным телом,
через
него вращаются светила по указанными путям. Через Я утверждается
огромная
лестница ступеней от лишая до серафима, в нем — система всего
мира духов, и
человек имеет право ожидать, что закон, который он дает себе и этому
миру,
должен иметь силу для него; он имеет право ждать его общего признания в
будущем.
В Я лежит верное ручательство, что от него будут
распространяться в
бесконечность порядок и гармония там, где их еще нет, что одновременно
с
подвигающейся вперед культурой человека будет двигаться и культура
вселенной.
Все, что теперь еще бесформенно и беспорядочно, разрешится через
человека в
прекраснейший порядок, а то, что теперь уже гармонично, будет, согласно
законам, доселе еще не развитым, становиться все гармоничнее. Человек
будет
вносить порядок в хаос и план в общее разрушение, через него самое
тление будет
строить и смерть будет призывать к новой прекрасной жизни.
Таков человек, если мы рассматриваем его только как
наблюдающий ум; что же
он есть, если мы мыслим его как практически-деятельную способность?
Он вкладывает не только необходимый порядок в вещи, он дает им
также и тот,
который он произвольно выбрал; там, где он вступает, пробуждается
природа; под
его взглядом готовится она получить от него новое, более прекрасное
создание.
Уже его тело есть самое одухотворенное, что только могло образоваться
из
окружающей его материи; в его атмосфере воздух становится легче, климат
мягче и
природа проясняется в надежде превратиться через него в жилище и
хранительницу
живых существ. Человек предписывает сырому веществу организоваться по
его
идеалу и предоставить ему материал, в котором он нуждается. Для него
вырастает
то, что раньше было холодным и мертвым, в питающее зерно, в освежающий
плод, в
оживляющую виноградную лозу; и вещество вырастет для него во что-нибудь
другое,
как скоро он предпишет ему иначе. Вокруг него облагораживаются
животные, они
отрешаются под его осмысленным взглядом от своей дикости и получают
более
здоровую пищу из рук своего повелителя, за которую они ему воздают
добровольным
послушанием.
Более того, вокруг человека облагораживаются души; чем больше
кто-либо —
человек, тем глубже и шире действует он на людей, и то, что носит
истинную
печать человечности, будет всегда оценено человечеством, каждому
чистому
проявлению гуманности открывается каждый человеческий дух и каждое
человеческое
сердце. Вокруг высшего человека люди образуют среду, в которой
приближается
больше всего к центральной точке тот, кто отличается наибольшей
гуманностью.
Человеческие души стремятся и усиливаются объединиться и
образовать один дух
во многих телах. Все суть один рассудок и одна воля и участвуют, тогда
как
сотрудники в великом единственно возможном плане человечества. Высший
человек с
силою подъемлет свой век на более высокую ступень человечества; оно
оглядывается назад и изумляется той пропасти, через которую оно
перенеслось;
десницей великана выхватывает высший человек из летописи рода
человеческого все
то, что он может схватить.
Разбейте ту хижину из праха земного, в которой он живет! Он по
своему
существованию, безусловно, независим от всего, что вне его; он есть
только
через себя самого; и уже в хижине из праха он имеет чувство этого
существования; в моменты своего подъема, когда время и пространство, и
все, что
не есть он сам, исчезает для него, когда его дух могущественно
отделяется от
тела и затем опять добровольно возвращается в него, дабы преследовать
цель,
которую он только через тело может выполнить. Разделите две последние,
соседние
пылинки, которые теперь его окружают, он все же будет существовать и
существовать он будет, потому что он этого захочет. Он вечен через себя
самого
и собственной силой.
Стесняйте, расстраивайте его планы! Вы можете задержать их, но
что значит тысяча
и паки тысяча лет в летописи человечества? То же, что легкий утренний
сон при
пробуждении. Высший человек пребывает и продолжает действовать; и то,
что
кажется вам исчезновением, есть только расширение его сферы; что вам
кажется
смертью, есть его зрелость для высшей жизни. Краски его планов и
внешние формы
их могут для него исчезнуть, план же его останется тот же; в каждый
момент его
существования он выхватывает и вводит в свой круг действия что-либо
новое из
внешней среды и не перестает выхватывать, доколь не поглотит всего в
этом
круге, доколь вся материя не будет носить печати его действия и все
духи не
образуют единый дух с его духом.
Таков человек; таков каждый, кто может самому себе сказать: Я
— человек. Не
должен ли он испытывать священного благоговения перед самим собой,
трепетать и
содрогаться перед собственным своим величием. Таков каждый, кто может
мне
сказать: Я семь. Где бы ты ни жил, ты, что носишь человеческий образ,
приближаешься ли ты к животным, под палкой погонщика сажая сахарный
тростник,
или греешься ты на берегах Огненной Земли у огня, который не сам ты
зажег, пока
он не погаснет и только плачешь, что он не хочет сам себя поддерживать,
являешься ли ты мне самым жалким и отвратительным злодеем, все-таки ты
— то же,
что и я, ибо ты можешь сказать мне: Я есмь. Ты все же мой товарищ, мой
брат. О,
я стоял, конечно, когда-то на той же ступени человечества, на которой
стоишь ты
теперь, ибо это есть одна из ступеней человечества и на этой лестнице
нет
скачков; быть может, я стоял на ней без способности ясного сознания;
быть
может, я так быстро и торопливо над ней поднялся, что не имел времени
возвести
в сознание мое состояние; но я, разумеется, стоял некогда там, и ты
будешь
неизбежно там, где я теперь, и_ продолжится ли это миллионы миллион раз
миллионы лет — что есть время? ты неизбежно будешь стоять
когда-нибудь на той
же которой я теперь стою; ты будешь стоять на той ступени, на которой я
могу на
тебя и ты на меня можешь воздействовать. Ты также будешь когда-нибудь
вовлечен
в мой круг и вовлечешь меня в твой; я признаю тебя также когда-нибудь
как
сотрудника в моем великом плане. Для меня, который есмь Я —
таков каждый,
который есть Я. Как же мне не содрогаться перед величием человеческого
образа и
перед Божеством, которое, быть может, и в таинственном сумраке, но,
однако же,
неизбежно живет в храме, носящем печать этого образа.
Земля и небо, время и пространство, и все границы
чувственности исчезают для
меня при этой мысли; как же не исчезнет для меня и индивид? К нему я не
приведу
вас обратно!
Все индивиды заключаются в Едином великом Единстве чистого
Духа*, пусть
будет это — то последнее слово, которым я вверяю себя вашей
памяти; и пусть это
будет именно та память обо мне, которой я себя вверяю.
*Даже не зная моей системы, невозможно эти мысли считать за
спинозизм, если
только, по крайней мере, пересмотреть ход этого рассуждения в целом.
Единство
чистого духа есть для меня недосягаемый идеал, последняя цель, которая
никогда
не будет осуществлена в действительности.
Не подходит? Заказать реферат нашим авторам? Вы также можете добавить свой реферат
Реферат прочитали 571 чел.